УМ МУХАММЕД (UM MUHAMMED) / ВОСТОЧНАЯ ГУТА
По дороге на работу утром в 2012 году силы режима посадили меня в машину и отвезли в тюрьму, где меня избили. После 3 допросов я была помещена в камеру с еще 7 арестованными женщинами и тогда с меня силой сняли платок. Меня изнасиловали у всех на глазах. Все женщины в камере подвергались пыткам. Вы можете попасть туда с честью, но выйти оттуда с честью вам не удастся. Все женщины многократно подвергались изнасилованиям и пыткам. Их голоса по-прежнему в моей голове. Я не могу их забыть.
МАРЬЯМ (MARYAM) / ХАМА
Мне 24 года, и я мать 4 детей. Пытки, которым нас подвергали в тюрьме, безграничны. Я молила насиловавшего меня командира: «Ради Бога, не делай этого». А он отвечал: «Бога нет». «Ради пророка», — просила я. «Он в отпуске», — говорил командир. «Кто тебе милее? Парни из армии свободной Сирии или мы?» — такие отвратительные вопросы они задавали. До настоящего времени мы приложили много усилий, чтобы нас услышали. Мы обращались к объединениям по защите прав человека, мы взывали к президентам. Но все напрасно. Нас никто не слышал.
ЭМИРА ТАЙЯР (EMİRA TAYYAR)
В 2013 году я подвергалась пыткам в сирийской тюрьме, и я до сих пор нахожусь под впечатлением всего мною пережитого. Нам приходилось ходить по трупам. Потом эти трупы скармливали собакам. Нас подвешивали голыми, у нас живьем вырывали ногти. Я знаю, что трупы кидали в мясорубки. У многих были вши и чесотка из-за невозможности помыться. Они издевались надо мною всеми возможными способами. Они казнили моего сына. С 2011 года мой муж находится под пытками, и я до сих пор ничего о нем не знаю. Сейчас пыток и насилия стало еще больше по сравнению с тем, что делали с нами. Когда мы лежали на полу, нам на головы капали ледяной водой. Капли этой воды навсегда просочились в наш мозг. Я до сих пор вспоминаю об издевательствах каждый раз, когда слышу звук воды.
МАЖД ИЗЗЕТ АЛЬ-ЧОУРБАЖИ (MAJD IZZET AL-CHOURBAJI)
Я попала в заключение в Дамаске в 2013 году. Причиной явилось то, что я рассказала о местонахождении больницы Сахра и участвовала в мирных демонстрациях. После этого был арестованы мой муж и трое детей. Последний раз я видела мужа во время отправки его в другую тюрьму. Его лицо, глаза, все тело было залито кровью. Через 6 месяцев после того, как я вышла из заключения, мой муж умер в результате пыток, которым подвергался в тюрьме. Мы даже тела его не смогли найти. Мне только вернули его личные вещи. Я оставалась в сирийских застенках около 7 месяцев. Они подвешивали людей за руки и избивали их железными палками. В последнем месте, где меня держали, нас было 20 человек на 20 квадратных метрах. Мы сутками оставались без сна. Многие стояли на ногах, и тогда некоторым удавалось поспать. Нам разрешалось всего 3 раза в сутки выйти в туалет. В большинстве случаев люди просто ходили под себя. Дети многих женщин, рожденные в заключении, там и умирали. Люди подвергались невыносимому психологическому давлению. Издевательства длились часами, сутками. Я была отправлена в суд из-за голодовки в знак протеста. Так мне удалось выйти оттуда. После выхода на свободу я дала себе слово. Я пообещала, что буду бороться ради других женщин, находящихся в тюрьме. Поэтому я присоединилась к Конвою совести.
11
Меня зовут 11, это имя мне дали в тюрьме. Я принадлежу к одному из меньшинств, которое по утверждению Асада, он защищает. Возможно, что моей второй виной было то, что, представляя данное меньшинство, я не являюсь сторонницей Асада. Поэтому я отправляла медикаменты, гуманитарную помощь и молоко для младенцев в районы, находящиеся в блокаде. Этого было достаточно, чтобы получить 20 лет тюрьмы или пожизненное заключение. И хотя прошел уже год, как я вышла из тюрьмы, я до сих пор не могу избавиться от пережитой травмы. Физически я здесь, но психологически я по-прежнему там. Я все еще вместе с теми молодыми людьми, которых я видела на человеческих бойнях, называемых больницами. Я вместе с ними с тех пор, как они были замучены до смерти и расчленены. Я вместе с теми из них, что в ожидании своей смерти исхудали так, что в лучшем случае весили не более 35 килограммов. Я по-прежнему там, рядом с девушкой, которая умерла, не решаясь сказать о том, что она больна. Я по-прежнему там, рядом с заключенными на протяжении 5 лет детьми с их матерью, сестрой и бабушкой. С теми, кто был отправлен в тюрьму лишь потому, что кто-то из их родственников не поддержал режим и оказался по другую сторону баррикад. С ребенком, который попал в тюрьму в возрасте трех лет и провел там пять лет. Чего вы можете ожидать от него? Я хочу, чтобы как можно больше людей услышали мои слова. Чтобы они узнали о том, что там под городами располагаются города, там устроены настоящие бойни. И там есть люди, самой большой и желанной мечтой которых является смерть. Я прошу, чтобы вы положили конец преступлениям и садизму этих чудовищ.
НУР ЭЛЬ-ХУДА ХИДЖАЗИ (NUR EL-HUDA HİCAZİ)
Я была задержана 25 сентября 2012 года в Дамаске на блокпосту, установленном сирийской военной разведкой, за то, что после начала войны в Сирии помогала невинным людям и принимала меры для того, чтобы СМИ услышали их голоса. Меня унизительным образом задержали на улице на глазах у сотен людей и затолкали в машину разведки. По пути в отделение разведки под предлогом допроса я была подвергнута ужасному, бесчеловечному насилию. Сначала я отказывалась говорить или отвечать на вопросы. За то, что я отказалась говорить, меня несколько раз избили, но я все равно ничего им не сказала. Потому что информация, которую я могла дать, затронула бы широкий круг работников здравоохранения, помогавших раненым и невинным людям, вместе с которыми работала и я.
Я дала военным один из моих адресов в Skype, который завела пару дней назад. Вообще-то у меня был только один адрес. Я не давала им мой личный адрес, но они запросили у меня тот адрес, назвав мое имя пользователя. Они вошли в мой аккаунт и поговорили с моими друзьями. Один мой друг написал, что хочет знать местонахождение складов медикаментов в Дамаске. Переписываясь с ним, я сделала так, чтобы он понял, что я пишу не при нормальных обстоятельствах. Офицер злился, потому что ничего не получил. После этого я боролась за жизнь в тюрьме, где вообще не видела человеческого обращения. Камеры были размером всего шесть квадратных метров. Там было только два небольших отверстия, через которые мы могли дышать. В камере пахло плесенью и копотью, она находилась перед туалетами.
Всем было хорошо известно, что в Сирии допросы проводятся самым бесчеловечным образом, женщин, мужчин и детей раздевают донага. В камере было семь сириек. Одной из них было 65 лет, а другая была 14-летней юной девушкой, у которой были признаки беременности после ареста и изнасилования. Той ночью я спала на кафельном полу, потому что спать было не на чем. Это была тяжелая ночь, я не знала, что принесет следующий день. Помню, что той ночью разговаривала с мужчиной из соседней камеры через отверстие для воды. Он находился там уже пять лет.
На следующее утро было начато расследование. Когда охранник сказал мне идти с ним, у меня кровь застыла в жилах. Они завязали мне глаза и надели на меня наручники. В таком виде меня отвели в комнату для допросов. Там я села на стул, сидящий напротив офицер задавал мне вопросы, также я слышала, как несколько солдат в комнате обсуждают меня и смеются. Я не хотела отвечать ни на какие вопросы, потому что каждый мой ответ причинял бы вред моим друзьям и семье. Я отвечала только «ничего не знаю» и «ничего не скажу». Услышав это, офицер безжалостно избил меня, ударяя кулаками по лицу. Солдаты же просто продолжали сидеть. Он избивал меня и бил электрошоком за каждый вопрос, ответа на который не получал. Они завязали мне глаза, чтобы я не знала, когда и куда они будут наносить мне удары и бить электричеством. Когда я кричала от боли, они просто смеялись. После двухчасового допроса и избиения они бросили меня в коридоре со связанными руками более чем на четыре часа. Каждый проходящий по коридору бил и оскорблял меня самыми отвратительными словами. В те дни, когда меня допрашивали, мне угрожали изнасилованием, а в один из наполненных ужасом дней спустя несколько часов избиений и оскорблений допрашивавший меня офицер сказал другому: «Отведи ее в комнату вместе с пятью офицерами, пусть изнасилуют ее». Они повели меня по длинному коридору. Я закрыла глаза и молилась, чтобы они ушли. Спустя десять минут, открыв глаза, я обнаружила, что нахожусь перед своей камерой, не представляя, что будет дальше.
Допросы продолжались с утра до вечера семь дней. Я переживала эти ужасные вещи каждый день. Засыпая, я мечтала, чтобы утро не наступало, потому что не хотела снова подвергаться этим пыткам. По окончании семи дней пережитые издевательства окончательно лишили меня сил. После того, как я поняла, что дальнейшее упорство ни к чему не приведет, я назвала офицеру имена и сказала, что больше ничего не знаю. Они дали мне семь листов бумаги, чтобы я написала все, что сделала и не сделала. На протяжении семи дней я подвергалась психологическим издевательствам вместе с другими заключенными. Более молодых заключенных до потери сознания избивали и пытали перед нашей камерой. А когда они падали в обморок, на них лили воду или били электричеством, чтобы продолжать истязать. Каждый день более трех часов мы слышали их крики. Нашей ежедневной пищей была твердый холодный картофель, и мы каждый день страдали от проблем с пищеварением. Нам разрешали пользоваться туалетом только два или три раза в сутки, нам, девятерым женщинам, давали только шесть минут на всех. Мы могли принимать душ только раз в месяц не дольше шести минут. Спустя 13 дней меня с подругой отвели в мрачную комнатушку не более 2 квадратных метров, где было одно крохотное отверстие и полным-полно тараканов и других насекомых. Я вышла из тюрьмы, но тысячи женщин каждый день все еще подвергаются пыткам в тюрьмах, и никто не слышит их голоса. Я хочу сказать международной общественности: пора действовать во имя свободы женщин-заключенных в Сирии и во имя безопасности женщин в других зонах конфликтов. Если мы преуспеем в Сирии, мы сможем добиться успеха во всем мире.
САЙХА ЭЛЬ-БАРУДАЙИ (SAYHA EL-BARUDAYI) / ХАМА
Я мать двоих детей. Я была арестована на пропускном пункте, когда мы с мужем ехали в Бейрут. Я отказалась снимать платок с головы, за что была подвергнута издевательствам. Я была изнасилована у всех на глазах. Еще была изнасилована 55-летняя женщина. Там была девятиклассница. Ее изнасиловали 6 человек на глазах у всех, кто был в помещении. Ночи были для нас настоящим адом. Нас подвешивали на веревках. Когда мы теряли сознание, нас опускали с веревок и давали электрический разряд в воду, которой был залит пол, чтобы мы снова очнулись. Нас пытали каждое утро и насиловали каждый вечер. Никто нас не слышал. Если бы вы знали, что происходило после полуночи. Командир Сулейман выбирал самых красивых девушек и забирал в свою комнату. В офисе было две комнаты. Задняя комната была комнатой изнасилований. Одна изнасилованная девушка забеременела. Ее насиловали и во время беременности. Она родила на 6 -м месяце. Ее ребенка застрелили прямо у нее на глазах. Та девушка лишилась рассудка. Сейчас ее семья вынуждена связывать ее. От голода от людей в тюрьме остались одни кости, они состарились от постоянных побоев, они были похожи на ходячие трупы. Я чувствовала только один запах – запах смерти и трупов. Все комнаты пахли смертью.
УБЕЙДЭ ЭЛЬ ХАЗАН (UBEYDE EL HAZAN)
Я была без причины брошена в тюрьму в своей собственной стране. В заключении мне довелось испытать множество пыток. Режим убийцы Башара был безжалостен и не осталось зла, которое бы он нам не причинял. До сих пор в заключении остаются мои сестры. Я хочу, чтобы их голоса услышал весь мир. У меня единственная просьба ко всем странам: умоляю, услышьте наконец голоса наших женщин. Пусть этим истязаниям придет конец.
СЕМР ЭН-НЕЖЖАР (SEMR EN-
В субботу, 22 декабря 2012 года, группа, контролирующая местную территорию, схватила меня и волоком утащила прямо за баррикады. У меня сразу забрали сумку, вырвали из рук телефон и поместили меня в маленькую комнату. Ничего не говоря, заперли двери. Через полчаса высокий крепкий охранник с длинной бородой открыл дверь. Он схватил меня за шею и поволок в комнату с военными, где они начали меня оскорблять, нецензурно выражаться в мой адрес и всячески поносить меня. Меня обвинили в оказании помощи вооруженному нападению. Однажды в комнату вошел охранник, которого звали Эбу Абду, и начал избивать нас всех плеткой. За время, проведенное мною в тюрьме, не осталось пыток, которым бы я не подверглась.
МАРИЯ (MARIYA) / ДАМАСК
Солдаты режима пришли, чтобы забрать мою сестру, потому что она помогала повстанцам. Я не хотела выдавать им сестру, и меня тоже арестовали. Мы провели в тюрьме 100 дней. Мы отказались говорить, поэтому нас начали пытать. Каждый день казался нам столетием. Иногда мы находились в одной камере, иногда нас разделяли. Я и моя сестра перенесли множество истязаний. Мне было очень страшно, когда нас били плетками. Меня заставляли смотреть, как насилуют мою сестру, а ее — как насилуют меня. В один из дней они подбросили меня с такой силой, что упав на землю, я получила перелом позвоночника и стопы. Я была без сознания тринадцать дней. Когда я очнулась, то увидела свою окровавленную сестру. Я поняла, что с ней сделали то же самое. Когда они издевались над моей сестрой, она молила меня о помощи, но я ничего не могла сделать. Иногда нас не кормили сутками, а если кормили — это был рис или макароны, замоченные водой, тарелки были заполнены насекомыми. Когда мы спрашивали, почему нам дают такую еду, нам отвечали, что это лучше, чем ничего, и мы обязаны это есть. Мы ели все это, включая тараканов. В конечном итоге мы с сестрой оказались на свободе, но после всего пережитого у нас не осталось сил смотреть друг другу в глаза. Мы поняли, что не можем жить вместе. Моя сестра уехала в одну из европейских стран. А я приехала в Турцию.
ВАЛАА АШИ (WALAA ASHI) / ХОМС
Мне 45 лет, и я мать 5 детей. Сейчас я живу в лагере для беженцев Эрсал. По неизвестным нам причинам большая группа сил безопасности и армии напала на квартал, где мы жили. Они приехали в наш район и арестовали всех мужчин, которых увидели на площади. Потом они начали ходить по домам, мародерствуя и забирая все, что могли унести. Очередь дошла до моего дома. Они выломали двери и зашли внутрь, командиры приказали всем находящимся в доме выстроиться перед ними. Дома были мы с мужем и 5 наших детей, они приказали арестовать мужа. После этого у меня спросили, что я прячу под одеждой и приказали раздеться. Сказали, что если я не сделаю это сама, это сделает один из их людей. В тот момент я начала кричать и умолять его о пощаде, он ударил меня, сорвал с меня платок и начал срывать одежду, приказал стоять, подняв руки вверх, чтобы убедиться в том, что я ничего не прячу. В это время он говорил, что я развлекалась с солдатами, была проституткой и много лет назад обслуживала их, и что ни у кого из нас нет чести. Он сказал, что в следующий раз вернется со своими людьми, чтобы развлечь их, потому что они заслуживают этого больше, чем те солдаты. Они разгромили обстановку в доме и ушли. Мой муж был в застенках неделю, и после его освобождения мы решили бежать в Ливан, потому что знали — они не оставят нас в покое.
ИБТИСАМ ЭЛЬ-ДИРАНИ (IBTISAM EL-DIRANI) / ДАМАСК
Мне 52 года. Офицер остановил меня на военном контрольно-пропускном пункте в четверг, 20 июня 2013 года. Кто-то открыл дверь, вытащил моих детей из машины, мне не дали выйти, а машина продолжила движение. В тот момент я слышала крики и плач моих детей. У меня силой забрали все золото и деньги, которые были при мне. 20 дней меня держали в отделе разведки воздушных сил. Я подвергалась жестоким пыткам и изоляции. Меня допрашивали в течение трех дней. Допрос проводился только внутри аэропорта. Потом меня бросили в общую камеру размером 6 на 3 метра. Там я провела 17 дней вместе с 25 другими заключенными. После этого они отвезли меня в террористический суд в разведывательном отделении воздушных сил с примерно 60 такими же заключенными, как и я, обвиняемыми в терроризме. Затем меня освободили.
МАРИЯ (MARIYA) / ХАМА
Я замужем, у меня 3 детей. 3 августа 2012 года я была арестована в результате облавы на мой дом. Жестокие пытки продолжались три дня без перерыва. Собственно говоря, эти допросы начинались с двух часов дня и продолжались до восьми часов вечера. Каждый день двух женщин из арестованных отводили в офис подполковника Сулеймана Джумы. Этот офис был оборудован двумя кроватями для сна и туалетом, а также морозильником, заполненным алкоголем. На четвертый день ареста, после окончания допроса с ругательствами и побоями в девять часов вечера, меня вместе с одной из арестованных молодых девушек отвели в офис подполковника Сулеймана. Подполковник Сулейман и его соратники начали по очереди насиловать нас. Подполковник Сулейман ругался матом, используя унизительные и грубые выражения, обращаясь к этим молодым людям. С издевкой говоря: «Вот мы и даем вам свободу, которую вы так хотели, собаки», он продолжал свои недостойные действия. Это ужасное насилие надо мной и другими молодыми девушками продолжалось в течение 24 дней. В то же время это срок, в течение которого я находилась под стражей в этом месте. Я была освобождена во время обмена пленными между батальоном свободной армии в Хаме и представителями этого пункта. Я никогда не смогу забыть того, что произошло со мной. Во что бы то ни стало я добьюсь, чтобы они получили по заслугам.